"Севильский цирюльник", "Новая Опера", 30 июля 2018г.Летом в музыкальной жизни обычно затишье - большинство театров и концертных залов уходят в отпуск, так что все купоны стрижёт "Новая Опера". Я последний раз выбиралась на мероприятие аж в начале июня (в ту же "Новую Оперу"), до сентября ещё далеко, и в поисках, на что бы такое сходить, я набрела на "Севильского цирюльника". Почти целый месяц я колебалась между "пойду, пожалуй" и "да ну нафиг этого "Цирюльника", чего я в нём не слышала!". К тому же "Новая Опера" всё тянула с публикацией состава на сайте, и числу так к 20-му я окончательно (как мне тогда казалось) приняла решение в пользу "ну нафиг" и даже состав караулить перестала.
Вокруг да околоНо в ночь с 25-го на 26-е июля мне внезапно приснился бас Владимир Кудашев, чей образ в эполетах стоял перед моими глазами целую неделю после июньского "Онегина". В моём сне, правда, он был совсем на себя не похож, но подсознание в приказном порядке назначило этого совершенно незнакомого дядьку басом Кудашевым, а с подсознанием не поспоришь. Я решила проверить, в руку сон или нет, и полезла на сайт "Новой Оперы".
И - вуаля! На 30-е июля доном Базилио в "Цирюльнике" значился, естественно, Владимир Кудашев. А к тому же Альмавиву должен был петь Алексей Татаринцев, пару лет назад очень хорошо исполнивший Ленского в концертном "Евгении Онегине" под управлением Федосеева, так что аргументов в пользу покупки билета было уже два, а поскольку вообще уже хотелось на что-нибудь сходить, то билеты были тут же куплены.
Спектакль удачно попал на один из двух относительно прохладных дней посреди жары, так что накануне я хорошо выспалась. Настроение было - во 
! Его не испортило даже внезапное отключение электричества за час до моего отъезда.
Погода была прекрасная, и я вышла из дома намного раньше, чем было нужно, чтобы было время пройтись по Страстному бульвару и погулять перед спектаклем. В цветочном магазине у автобусной остановки я купила розочку для баса Кудашева. Как там сложится с доном Базилио - ещё не было известно, но уж за Гремина в эполетах я ему точно была должна.
В пять часов вечера на Страстном бульваре свет так красиво падал на Сергея Васильевича Рахманинова, что хотелось запечатлеть это в масле, но у меня даже "цифры" с собой не было, так что пришлось полюбоваться, печально вздохнуть и пойти дальше - любоваться уже Василием Лановым и Майей Плисецкой на съёмочной площадке фильма "Анна Каренина" (на бульваре была организована фотовыставка).
Войдя в сад "Эрмитаж", я направилась к фонтану, но тут откуда-то справа до меня донеслось чьё-то пение. Я пошла на голос, тем более что мне всё равно нужно было в ту сторону, к кассе.
В том крыле, где-то наверху, кто-то при открытом окне репетировал с концертмейстером графа Монтероне. Я быстренько получила свой билет и, определив место, где было лучше всего слышно, встала под окнами и принялась внимать.
Тут в ворота вошёл симпатичный молодой человек и быстрым шагом проскочил мимо меня. Это был Ярослав Абаимов, который 3-го июня пел Ленского. Под мышкой он нёс пухлую партитуру, название было закрыто рукой, но в верхней части титульного листа стояла надпись "Граф Альмавива". "Неужели срочная замена?" - подумала я и сначала немного испугалась - всё-таки шла отчасти на Татаринцева, - но быстро успокоилась: во-первых, Абаимов был отличным Ленским в июне, во-вторых - моего необъяснимо прекрасного настроения в тот день не могла испортить, пожалуй, даже атомная война. Так что я продолжила слушать репетицию Монтероне, которая, впрочем, довольно быстро закончилась. Стало тихо.
Я пошла к другому крылу здания - вдруг там тоже кто-нибудь репетирует. И да - судя по тексту, другой бас готовил "Жизнь за царя". Но он мне не очень понравился, и я вернулась туда, где слушала Монтероне, по дороге пройдя мимо шумной "мОлодежи" в количестве шести-семи человек, которые ради удобства общения нарушили симметрию планировки сада и поставили две скамейки лицом к лицу.
Баса-Монтероне сменил баритон, и пел он Онегина, "Вы мне писали" (вот опять "Онегин"; шла на "Севильского", но почему-то "Онегин" постоянно о себе напоминал). Я устроилась на прежнем месте, прикрыла глаза и вся обратилась в слух (проезжавшие мимо машины сильно мешали).
Прохожие косились на меня с подозрением. Ещё бы: стоит гранитообразно посреди двора незнамо кто, в кепке и при розочке, на внешние раздражители не реагирует. Впрочем, баритон пел довольно громко, и люди быстро понимали, что к чему. Некоторые (подавляющее меньшинство) даже задерживались и секунд пять тоже прислушивались. Надолго задержалась только бабушка с костыльком в сопровождении двух девочек. Девочки-то хотели быстренько пойти дальше, но бабушка устроила им импровизированный экзамен, предложив определить, что поют из окна. На меня бабушка поглядела удивлённо-одобрительно. Мда, видимо, давно ей не попадалась молодёжь, слушающая баритона под окнами.
Прослушав арию три раза, с повторами отдельных мест, я решила, что мне, пожалуй, хватит, да и пора было потихоньку идти в здание.
При входе молодой человек в должности билетёра поинтересовался, цветы у меня для артистов или свои. Розочка, по правде, была для артиста, но я ответила, что моя - хотела подстеречь баса Кудашева у служебного входа после спектакля и вручить лично.
Хорошенько поев и приведя себя в порядок, я потихоньку стала подниматься на верхотуру. Обычно я прихожу в свой "сектор" раньше всех, но в этот раз, к моему удивлению, одно место уже было занято - и как раз рядом с моим. Извинившись перед соседкой, я просочилась на своё кресло. Соседка, очень приятная дама, у которой это был первый визит в "Новую Оперу", поинтересовалась, будут ли субтитры - и завязался разговор! Так что время до начала спектакля пролетело быстро, в приятной и живой беседе.
Так как один раз я уже была в "Новой Опере", то второй раз выявил неприятную традицию: всех, кто не успел в партер после третьего звонка, запускают на балкон. Таким образом, грохотание обычными и складными стульями и хлопанье дверьми продолжается ещё где-то полчаса после начала спектакля. В общем, хотите покоя - покупайте билеты в партер. Зато через одно кресло от меня, рядом с моей соседкой, устроился Ярослав Абаимов с партитурой. Состав исполнителей (регалии взяты из программки; сокращения - мои):
Алексей Татаринцев (заслартреспсевосетал, лаурпремзолмаск) - граф Альмавива
Борис Жуков - Бартоло
Елена Терентьева (лаурмежкон) - Розина
Алексей Богданчиков (лаурмежкон) - Фигаро
Владимир Кудашев (заслартэрэф) - дон Базилио
Сергей Шеремет (заслартукр) - Фиорелло; офицер
Татьяна Табачук (лаурмежкон) - Берта
Василий Валитов (заслартресптат) - дирижёр
За Бориса Жукова обидно до невозможности. Ну хоть бы написали "солист театра" - уже солидно звучит.
СпектакльГрянули - и понеслась увертюра! Довольно разухабисто, я бы сказала, но это ничего, бывает. Вот когда Фиорелло и хор долго не могли договориться с дирижёром насчёт темпов, я немного насторожилась. Но подумала, что тоже ничего, сейчас исправятся. Тут как раз Татаринцев-Альмавива подошёл, и я подумала, что вот сейчас-то всё пойдёт как по маслу.
Я замерла в ожидании наслаждения.
А он как начал орать! Это в "Ecco ridente il cielo"! Да за такое полицию надо вызывать и штрафовать за нарушение тишины в вечернее время! Ладно, с полицией у Альмавивы всё чики-пики, у него там связи. Но гарбуза я бы ему поднесла! Метнула бы прям с балкона. И в тот же вечер выскочила бы замуж за Бартоло. Так что моя опера закончилась бы, едва начавшись.
Я не узнавала Татаринцева. Неужели это именно он пел Ленского два года назад? Ну да, он. Что же случилось? Заболел? Партия не подходит? Ладно, думаю, подожду. Самое начало, может, не распелся, не разогрелся. Простим.
Но дальше тенор продолжил в том же духе. Натужный ор, вставные верхушки в соло и ансамблях, к месту и не к месту. Я уже думала броситься Абаимову на шею: "Миленький! Родненький! Ты ж с партитурой! Ну встань за кулисами, пусть тот, на сцене, только рот открывает, а ты пой! Хуже не будет, дорогой! Хуже некуда уже!" Но, как назло, Абаимов то ли прятался где-то за занавеской, то ли ушёл на другую сторону балкона. Пришлось терпеть. "Чессу" Татаринцев не пел, слава тебе господи!
(Главный вопрос: что мне теперь делать с Татаринцевым? Ходить на него или избегать? Это была разовая акция или он теперь всё время так поёт? Эх, ну почему в жизни всё так сложно!)
После Татаринцева баритон Богданчиков - бальзам на уши! Хотя нет, не так. Несправедливо. Богданчиков вообще очень хорош был, безотносительно Татаринцева. Ну, да, текст в каватине немножко напутал, а в "Numero quindici" так и совсем кусок забыл, но ничего - дебют в партии, простим.
Розину пела сопрано. Очень уверенно, колоратурно. Она дала мне надежду на то, что всё в итоге кончится хорошо, несмотря на сплошную лажу в начале.
И вот, наконец, вышел тот, кого я ждала - бас Кудашев! У Базилио в этой постановке такой костюм... такой костюм... В общем, надень такое на женщину - и готова Мэри Поппинс! Приятный цвет морской волны. И как раз по поводу костюма у меня вдруг случился разрыв шаблона. Никогда не думала, что мужчина, ммм, в юбке может выглядеть так отпадно элегантно. Вообще, этот Базилио, в чёрной шляпе и белых перчатках, двигался по сцене так, будто совершал променад по Невскому. И трость, которой он периодически красиво помахивал, у него была исключительно для форсу - он, конечно, прихрамывал для вида, но когда в финале начал пританцовывать, стало понятно - притворялся.
Странный голос у баса Кудашева - вроде всего лишь исполняет речитатив, а вибрация по залу идёт, будто где-то рядом железная дорога. А уж когда на полную мощность - только за стул и держись!
Очень хорош был незаслуженный нелауреат Борис Жуков. Правда, в скороговорке "Signorina, un altra volta" не выдержал темп и разошёлся с оркестром, но вышел из ситуации проверенным способом - заменив оригинальный текст на фразочку-выручалочку "тарабарабараба".
Вообще, с оркестром расходились постоянно, и дирижёр не спешил певцов "ловить". Поневоле вспомнился Верещагин из Камерного театра Покровского и "Турок в Италии": там чуть что - руки дирижёра вырастали из ямы, начинали показывать ритм точно перед носом у певцов и душили расхождение в зародыше.
Постановка... Нормальная, в общем. Певцам не мешает. Костюмы яркие, весёлые, мизансцены простые (стоят/сидят поют). Есть гэги. Правда, иногда действие идёт поперёк текста. Например, после того как лестницу уже убрали, Фираго, Альмавива и Розина пели "Per la scala del balcone presto andiamo via di qua" (в русских субтитрах был несколько иной текст, не противоречащий мизансцене 
).
Но почему-то, несмотря на все огрехи и ужас на крыльях ночи Татаринцева, три часа с антрактом пролетели как-то незаметно и, в общем, приятно. Наверное, гений Россини выручил. Овации были бурные, поклоны - под повтор финальной темы и пение хора. Все остались довольны.В толчее у выхода рядом со мной случайно оказалась бабушка с костыльком. Взглянув на мою розочку, она спросила:
- Так и не вручили никому?
- Пока нет. Но сейчас пойду ловить у служебного входа.
- А для кого это?
- Для Базилио.
Да. Вот такая я оригиналка.
Базилио я всё-таки поймала. И розу ему вручила.