Подруга разрекламировала мне театр «Новая Опера», решила сходить. В качестве пробного камня был выбран «Евгений Онегин».
«Новая Опера» - очень красивый театр, что снаружи, что внутри. Внутри - так просто ах! Есть даже каскадный фонтан.
На сайте театра было заявлено, что «Онегин» идёт 2 часа 10 минут без перерыва. Ни один театр просто так не откажется от доходов, получаемых с буфета в антрактах, значит, речь шла о какой-то принципиально важной концепции.
На самом верху, на площадке у входов на балкон, зачем-то стоял, закреплённый на очень старом стульчике, чуть менее старый ламповый телевизор. Роль телевизора (очень важная) прояснилась позже, уже во время спектакля.
Перед началом было вступительное слово. Спектакль посвящался памяти хормейстера Сергея Александровича Лысенко, скончавшегося в мае.
Я надеялась, что все опоздуны успеют рассесться по местам во время вступительного слова. Ага, щаз! В партер-то после третьего звонка уже не пускали (там же оркестр, певцы – нельзя их отвлекать!), а вот на балкон – добро пожаловать! Нет, я, в принципе, не против – всякое бывает, может пробка случиться из-за аварии, да мало ли что ещё. Иногда, конечно, я мечтаю о системе, при которой после третьего звонка входы в зал автоматически забирались бы тяжёлыми чугунными решётками, как в старинных замках, но понимаю, что это невозможно – под решётку может кто-нибудь попасть, да и пожарные службы не допустят. Но тогда билетёры должны, что ли, объяснять опоздавшим, что войти в зал нужно тихо; быстренько (и тихо) занять свободное место, которое рядом, а если его нет, то временно остаться стоять; во время паузы или аплодисментов быстренько (и тихо) проскочить на свое (или ближайшее свободное) место. А билетёры вместо этого довольно громким шёпотом говорят, указывая в темноте на одно из кресел: «Вон там, там свободно, туда идите!».
В общем, хождение по залу и рассаживание продолжались до самого конца арии Ольги.
Спектакль шёл в музыкальной редакции Евгения Колобова. Это настораживало – не люблю вмешательств в авторскую партитуру, не санкционированных автором. У Колобова таких вмешательств я услышала два с половиной (может, их было больше, но «Онегина» я наизусть не знаю, поэтому заметила то, что бросилось в уши), и, наверное, полтора из них были к месту и по делу, но всё равно – принципиально не одобряю. Потому что начинается всегда с изменения пары слов и пары тактов, а потом Курентзис и Селларс вставляют в «Милосердие Тита» Моцарта фрагменты других произведений Моцарта, объясняя это тем, что Моцарт именно этого и хотел, просто оригинальную музыку не успел написать. Нет, опять-таки, я – не против. Но только если в афише будет написано: «Спектакль П. Селларса и Т. Курентзиса «Милосердие Тита». По мотивам одноимённой оперы Вольфганга Амадея Моцарта». А пишут совсем другое.
Антракт действительно был принесён в жертву концепции – принципиально важной. Семь сцен шли без пауз, картины переходили одна в другую, иногда прерываясь аплодисментами. И это было потрясающе! Я уже, наверное, не смогу воспринимать «стандартного», «поделённого» «Онегина» - настолько естественно он смотрится и слушается сплошным, цельным полотном, а не привычными семью отдельными кусками. Прямым следствием этой цельности была некоторая условность и минимализм декораций (пустое креслице в арии Ленского – просто душераздирающее!), что по мне так большой плюс – ничто не отвлекает от пения. А пение было просто великолепное! Теперь вот думаю – это мне повезло или в «Новой Опере» всегда так.
Совершенно чудесной была находка с запевом «Болят мои скоры ноженьки…» Я вздрогнула, когда голос солиста раздался… за моей спиной. Я сидела у самой двери, а хор, по всей видимости, располагался на площадке у входов на балкон, за пределами самого зала. И по старому телевизору на старом стульчике хору, скорее всего, показывали дирижёра.
Многие ходят на «Евгения Онегина» за арией Ленского (некоторые даже уходят сразу после сцены дуэли - и правда, кому нужны эти разборки Татьяны с Онегиным?). Я – тоже. Но ещё я хожу на куплеты Трике. Это не шутка. Я их очень люблю. Это очень красивые и душевные куплеты – если спеть их искренне, без харАктерности и комикования. Вчера на куплетах Трике я чуть не прослезилась – так трогательно Максим Остроухов исполнил их! Я позавидовала Татьяне и захотела, чтобы на моих именинах мне тоже так вот спели. На секунду даже пожалела, что меня зовут не Татьяной, в которую этот конкретный Трике наверняка влюблён – оттого и путается в русских падежах чаще обычного.
А ещё я хожу на дуэт-канон «Враги! Давно ли друг от друга…» Я даже на арии Ленского могу не заплакать, а на этом дуэте – обязательно. И последнюю треть этого дуэта (который полностью длится минуты полторы) мне изгадили. Нет, певцы и оркестр тут ни при чём. Просто очередная опоздавшая (неслабо так опоздала) мадама решила, при попустительстве билетёра, войти в зал и пролезть на свободное место, в частности, через меня. А ещё поскрипеть и пошуршать, устраиваясь поудобнее, испоганив таким образом не только мой любимый дуэт, но и вообще весь финал сцены дуэли. Вот нельзя было постоять-подождать пять минут, а? Грянул бы полонез, и лезь ты куда хочешь. Нет, сама пропустила драматичнейший момент оперы и другим его испортила.
Во время полонеза на сцене появилось много мужчин в эполетах, я всё гадала, который из них Гремин. Когда один из мужчин отделился от остальных и вышел вперёд, моя челюсть стукнулась об пол. Не знаю, как там было вблизи, но с моего распоследнего ряда это был… это был… охренительный мужчина! Ну настоящий полк… генерал! То есть, ему, в принципе, можно было уже не петь. Вообще. Но он запел! И как запел! Владимир Кудашев – записать-запомнить!
Не только на меня Гремин произвёл такое ошеломляющее впечатление. Сидящая передо мной дама решила рассмотреть его получше, для чего достала из сумки бинокль, капитально завернутый в полиэтиленовый пакет, с чувством, с толком и с расстановкой извлекла бинокль, посмотрела на Гремина, опять же - с чувством, с толком и с расстановкой завернула бинокль обратно в пакет и обстоятельно уложила его в сумке. Всё это – во время арии «Любви все возрасты…» Я думала наклониться к ней и что-нибудь такое угрожающее сказать, но пока выбирала, что лучше – «засуну бинокль в...» или «надену пакет на голову и замотаю», она, во-первых, уже всё убрала, а во-вторых – случилась музыкальная неожиданность (одно из замеченных мной вмешательств). Повтор «Любви все возрасты…», до слов «Онегин, я скрывать не стану…», пел не сам Гремин, а хор мужчин в эполетах. Очень красиво и эффектно получилось, но – не одобряю по уже названным выше причинам. Ладно бы Гремин был не ахти, но тут-то! Жалко было, что у такого певца целый кусок отняли. Вообще, при таком Гремине метания Татьяны в последней картине выглядят несколько надуманно, потому что – ну не конкурент ему Онегин, совсем не конкурент. Это притом, что Илья Кузьмин был совершенно замечательный! Да все были замечательные!
Финал изменили (собственно, другие полтора вмешательства). Последними словами Онегина были «О смерть! Иду искать тебя!» (вроде это был первый вариант Петра Ильича), после которых он схватился за сердце, опустился в кресло и, похоже, умер. Много людей вышли на сцену, и всё закончилось темой Ленского. Не могу пока уяснить и объяснить себе этот финал, надо подумать.
Итоги: хочу ещё! Обязательно теперь буду ходить в «Новую Оперу»! Несмотря на отдельную публику…
«Новая Опера» - очень красивый театр, что снаружи, что внутри. Внутри - так просто ах! Есть даже каскадный фонтан.
На сайте театра было заявлено, что «Онегин» идёт 2 часа 10 минут без перерыва. Ни один театр просто так не откажется от доходов, получаемых с буфета в антрактах, значит, речь шла о какой-то принципиально важной концепции.
На самом верху, на площадке у входов на балкон, зачем-то стоял, закреплённый на очень старом стульчике, чуть менее старый ламповый телевизор. Роль телевизора (очень важная) прояснилась позже, уже во время спектакля.
Перед началом было вступительное слово. Спектакль посвящался памяти хормейстера Сергея Александровича Лысенко, скончавшегося в мае.
Я надеялась, что все опоздуны успеют рассесться по местам во время вступительного слова. Ага, щаз! В партер-то после третьего звонка уже не пускали (там же оркестр, певцы – нельзя их отвлекать!), а вот на балкон – добро пожаловать! Нет, я, в принципе, не против – всякое бывает, может пробка случиться из-за аварии, да мало ли что ещё. Иногда, конечно, я мечтаю о системе, при которой после третьего звонка входы в зал автоматически забирались бы тяжёлыми чугунными решётками, как в старинных замках, но понимаю, что это невозможно – под решётку может кто-нибудь попасть, да и пожарные службы не допустят. Но тогда билетёры должны, что ли, объяснять опоздавшим, что войти в зал нужно тихо; быстренько (и тихо) занять свободное место, которое рядом, а если его нет, то временно остаться стоять; во время паузы или аплодисментов быстренько (и тихо) проскочить на свое (или ближайшее свободное) место. А билетёры вместо этого довольно громким шёпотом говорят, указывая в темноте на одно из кресел: «Вон там, там свободно, туда идите!».
В общем, хождение по залу и рассаживание продолжались до самого конца арии Ольги.
Спектакль шёл в музыкальной редакции Евгения Колобова. Это настораживало – не люблю вмешательств в авторскую партитуру, не санкционированных автором. У Колобова таких вмешательств я услышала два с половиной (может, их было больше, но «Онегина» я наизусть не знаю, поэтому заметила то, что бросилось в уши), и, наверное, полтора из них были к месту и по делу, но всё равно – принципиально не одобряю. Потому что начинается всегда с изменения пары слов и пары тактов, а потом Курентзис и Селларс вставляют в «Милосердие Тита» Моцарта фрагменты других произведений Моцарта, объясняя это тем, что Моцарт именно этого и хотел, просто оригинальную музыку не успел написать. Нет, опять-таки, я – не против. Но только если в афише будет написано: «Спектакль П. Селларса и Т. Курентзиса «Милосердие Тита». По мотивам одноимённой оперы Вольфганга Амадея Моцарта». А пишут совсем другое.
Антракт действительно был принесён в жертву концепции – принципиально важной. Семь сцен шли без пауз, картины переходили одна в другую, иногда прерываясь аплодисментами. И это было потрясающе! Я уже, наверное, не смогу воспринимать «стандартного», «поделённого» «Онегина» - настолько естественно он смотрится и слушается сплошным, цельным полотном, а не привычными семью отдельными кусками. Прямым следствием этой цельности была некоторая условность и минимализм декораций (пустое креслице в арии Ленского – просто душераздирающее!), что по мне так большой плюс – ничто не отвлекает от пения. А пение было просто великолепное! Теперь вот думаю – это мне повезло или в «Новой Опере» всегда так.
Совершенно чудесной была находка с запевом «Болят мои скоры ноженьки…» Я вздрогнула, когда голос солиста раздался… за моей спиной. Я сидела у самой двери, а хор, по всей видимости, располагался на площадке у входов на балкон, за пределами самого зала. И по старому телевизору на старом стульчике хору, скорее всего, показывали дирижёра.
Многие ходят на «Евгения Онегина» за арией Ленского (некоторые даже уходят сразу после сцены дуэли - и правда, кому нужны эти разборки Татьяны с Онегиным?). Я – тоже. Но ещё я хожу на куплеты Трике. Это не шутка. Я их очень люблю. Это очень красивые и душевные куплеты – если спеть их искренне, без харАктерности и комикования. Вчера на куплетах Трике я чуть не прослезилась – так трогательно Максим Остроухов исполнил их! Я позавидовала Татьяне и захотела, чтобы на моих именинах мне тоже так вот спели. На секунду даже пожалела, что меня зовут не Татьяной, в которую этот конкретный Трике наверняка влюблён – оттого и путается в русских падежах чаще обычного.
А ещё я хожу на дуэт-канон «Враги! Давно ли друг от друга…» Я даже на арии Ленского могу не заплакать, а на этом дуэте – обязательно. И последнюю треть этого дуэта (который полностью длится минуты полторы) мне изгадили. Нет, певцы и оркестр тут ни при чём. Просто очередная опоздавшая (неслабо так опоздала) мадама решила, при попустительстве билетёра, войти в зал и пролезть на свободное место, в частности, через меня. А ещё поскрипеть и пошуршать, устраиваясь поудобнее, испоганив таким образом не только мой любимый дуэт, но и вообще весь финал сцены дуэли. Вот нельзя было постоять-подождать пять минут, а? Грянул бы полонез, и лезь ты куда хочешь. Нет, сама пропустила драматичнейший момент оперы и другим его испортила.
Во время полонеза на сцене появилось много мужчин в эполетах, я всё гадала, который из них Гремин. Когда один из мужчин отделился от остальных и вышел вперёд, моя челюсть стукнулась об пол. Не знаю, как там было вблизи, но с моего распоследнего ряда это был… это был… охренительный мужчина! Ну настоящий полк… генерал! То есть, ему, в принципе, можно было уже не петь. Вообще. Но он запел! И как запел! Владимир Кудашев – записать-запомнить!
Не только на меня Гремин произвёл такое ошеломляющее впечатление. Сидящая передо мной дама решила рассмотреть его получше, для чего достала из сумки бинокль, капитально завернутый в полиэтиленовый пакет, с чувством, с толком и с расстановкой извлекла бинокль, посмотрела на Гремина, опять же - с чувством, с толком и с расстановкой завернула бинокль обратно в пакет и обстоятельно уложила его в сумке. Всё это – во время арии «Любви все возрасты…» Я думала наклониться к ней и что-нибудь такое угрожающее сказать, но пока выбирала, что лучше – «засуну бинокль в...» или «надену пакет на голову и замотаю», она, во-первых, уже всё убрала, а во-вторых – случилась музыкальная неожиданность (одно из замеченных мной вмешательств). Повтор «Любви все возрасты…», до слов «Онегин, я скрывать не стану…», пел не сам Гремин, а хор мужчин в эполетах. Очень красиво и эффектно получилось, но – не одобряю по уже названным выше причинам. Ладно бы Гремин был не ахти, но тут-то! Жалко было, что у такого певца целый кусок отняли. Вообще, при таком Гремине метания Татьяны в последней картине выглядят несколько надуманно, потому что – ну не конкурент ему Онегин, совсем не конкурент. Это притом, что Илья Кузьмин был совершенно замечательный! Да все были замечательные!
Финал изменили (собственно, другие полтора вмешательства). Последними словами Онегина были «О смерть! Иду искать тебя!» (вроде это был первый вариант Петра Ильича), после которых он схватился за сердце, опустился в кресло и, похоже, умер. Много людей вышли на сцену, и всё закончилось темой Ленского. Не могу пока уяснить и объяснить себе этот финал, надо подумать.
Итоги: хочу ещё! Обязательно теперь буду ходить в «Новую Оперу»! Несмотря на отдельную публику…
-
-
03.06.2018 в 12:41Про Кузьмина-то расскажи подробнее! Карсиво пел? Симпатяшка?
Баса Кудашева не встречала. Мефика там пел такой же представительный Ставинский, а больше не знаю. Ленский был милый?
Многие ходят на «Евгения Онегина» за арией Ленского (некоторые даже уходят сразу после сцены дуэли
А я оттуда люблю только финальный дуэт Татьяны с Онегиным... там же финальная фермата, и вообще страсти. Ну и Гремин) вообще как ей повезло вот с ним, каждый раз думаю. Это ж как свезло, после Онегина на Гремина попасть, да чтоб он еще и женился.
Иногда, конечно, я мечтаю о системе, при которой после третьего звонка входы в зал автоматически забирались бы тяжёлыми чугунными решётками, как в старинных замках, но понимаю, что это невозможно – под решётку может кто-нибудь попасть, да и пожарные службы не допустят.
Вот, Новая Опера всем нравится, там чудесно. И поют часто хорошо.
-
-
03.06.2018 в 13:06Пел очень хорошо, прям все движения души выражал. Насчёт симпатяшки сложно сказать - уж очень далеко я сидела.
Бас Кудашев теперь моя любоффф на ближайшую неделю как минимум:
И тенор Остроухов тоже.
Ленский был милый?
Ленский был необычайно милый, горячий такой, молодой. Весь вопрос - кто его пел? На сайте, когда я покупала билеты, был заявлен Васильев, но почему-то мне кажется, что пел Татаринцев. Теперь буду мучиться неведением...
Ну и Гремин) вообще как ей повезло вот с ним, каждый раз думаю. Это ж как свезло, после Онегина на Гремина попасть, да чтоб он еще и женился.
Так Пётр Ильич затем и ввёл его в оперу (у Пушкина никакого Гремина нет), чтобы стали понятны терзания Татьяны. Если бы это был просто какой-то условный старый муж - тогда чего мучиться, крути роман с Онегиным, и всё. А тут нет, тут такой вот Гремин... Совесть не позволяет.
-
-
03.06.2018 в 13:18Тенора на сайте в лицо не узнать?
Бас какой-то уж очень кокетливый))
-
-
03.06.2018 в 13:35Действительно положительная девушка не будет писать любовные письма взрослым дядям
Тенора на сайте в лицо не узнать?
По овалу лица (ибо само лицо я в спектакле не разглядела - далеко было) и по волосам больше похож на Татаринцева.
Бас какой-то уж очень кокетливый))
Он на этих фото "не в образе", расслабился, видать
-
-
03.06.2018 в 13:48-
-
03.06.2018 в 16:17